Глава 10. Скажи Лорен, что я люблю ее
← Глава 9
Возможно, мы действительно были слишком юны, но мы любили друг друга и встречались уже пять лет. Лорен поэтому вовсе не стала случайностью. Однако когда мы с Морин сообщили нашим родителям, что она беременна, в Туттинге едва не разыгралась своя версия вражды Хетфилдов и МакКоев(1).
Мои папа с мамой пришли к Морин домой, и наши родители впервые встретились. Обстановка была напряженной. Пара обязательных вежливых фраз прозвучала, как обмен выстрелами на границе. Папа Морин пристроился в уголке и вставлял время от времени пару слов, заняв позицию нейтрального наблюдателя, но наши мамы вскоре пошли в атаку, полные решимости возложить вину именно на правильную, с их точки зрения, сторону.
«До встречи с твоей Морин с моим Джимми никогда такого не происходило», – дала моя мама первый залп.
«С моей девочкой тоже такого не случалось, пока она твоего сына не встретила. У него ужасная репутация», – мама Морин пустила в ход тяжелую артиллерию.
«Но не по женской части! Может, твоя дочка нарочно так поступила?» – не осталась в долгу моя мама.
«Ма, Морин не виновата, – я попытался вклиниться в разговор.- Так бывает».
«Да, и мы все знаем, как именно так бывает», – отрезала мама Морин.
«Нам надо сейчас решить, что мы делать дальше, – примиряюще заметил мой папа. – Теперь есть еще один человечек, о котором надо думать прежде всего».
У мамы Морин сомнений не было. «Они должны пожениться».
«Не должны, – возражала моя мама. – Ему надо думать о карьере».
«Ему следовало бы думать о карьере до того, как втягивать мою девочку в неприятности, – заявила мама Морин. – И вообще, как насчет будущего моей дочки? У нее впереди вся жизнь».
«Нет у меня никаких неприятностей! – вмешалась Морин. – У меня просто будет ребенок. И мы оба хотим его, да, Джимми?»
Я кивнул и поерзал на стуле. Молодые люди никогда не умеют правильно держаться во время этих семейных разговоров. Мама Морин настаивала на свадьбе, но ответ Морин удивил нас всех.
«Я не хочу замуж, – сказала она. – Я не хочу, чтобы люди думали: «Вот, она выходит за него, потому что беременна. Меня все пока устраивает. К тому же, я получу муниципальную квартиру. Мы справимся».
После такого заявления добавить было нечего, и переговоры на самом высоком уровне подошли к концу.
Через определенный период времени, Морин, как мать-одиночка, получила крохотную квартирку в многоэтажке в Беттерси. Хотя мы жили там время от времени, Морин так и не съехала от своих родителей. Она сказала, что меня дома никогда не бывает, и у нас такие неустойчивые отношения, что даже не стоит пытаться пробовать заводить собственный дом до рождения нашего ребенка.
«Я устала проводить ночи в одиночестве, Джимми, – сказала она. – В квартирах шумно, и я нервничаю, ведь заявиться может кто угодно».
Морин была права. Я редко там появлялся, я все еще вел себя, как легкомысленный попрыгунчик. Мое продолжительное пребывание в Дублине стало для нее последней каплей, и мы расстались. Не в первый раз. Наверное, я понял, насколько Морин была вне себя, только когда она сломала мой кий. Да, согласен – и любой снукерист вам подтвердит – что это не шутка. Но Морин, эта маленькая женщина, с которой я так несправедливо обошелся, никогда не умела тихо сидеть где-то в стороне.
Итак, мы с Ленни Кейном как-то загуляли на одну или две ночи больше, чем следовало, и зашли по дороге в Вендсвортский снукерный клуб. Я заказал пару рюмок водки, и тут заметил, что Джок выглядит довольно хреново. Он прошаркал ко мне и пробормотал: «Джим, мне надо те кое-што сказать. Те не понравится».
«Ты о чем?» – спросил я.
Вид у Джока был затравленный. Он оглянулся и зашептал: «Не, давай отойдем, Джим, я, это, наедине поговорить хочу».
«Не дури, Джок, мы тут все друзья. Что случилось?»
«Слыш, помнишь, ты говорил мне не давать никому твой кий?»
Я кивнул. «И ты его кому-то одолжил? Да клал я сейчас на это. Он мне не понадобится еще день или два».
«Та не, Джим, хуже». И Джок рассказал мне, что сюда пришла Морин, вся из себя спокойная и безмятежная, и сказала: «Джок, Джимми попросил меня принести кий». После чего властно протянула руку. Приготовившись к немедленной смерти, Джок ответил ей «нет». «Джимми застрял на такси в пробке, – не отступила Морин. – Пошевеливайся, давай, Джок». И снова он отказался: «Не, не, не могу, детка».
В конце концов, она топнула ногой: «Джок! Будь так добр, дай его мне! Я хочу получить кий сейчас!».
Джок взял футляр с мои драгоценным кием и передал его Морин, скрестив за спиной пальцы на удачу – потому что в глубине своего сердца он знал, что небеса вот-вот обрушатся на него по полной программе. Он нарушил свое обещание мне, а если я бы действительно хотел забрать кий, я бы пришел сам, и не посылал Морин. Все его инстинкты кричали об опасности – «но, Джим, я все равно отдал ей кий, никогда не умел отказывать женщинам, ты ж знаешь».
Получив кий, Морин выбежала на улицу, вытащила его из футляра, прислонила к стене и запрыгала по нему обеими ногами, разламывая на кусочки. После чего ей сразу же полегчало. Она вернулась в бар к Джоку: «Тебе лучше пойти и забрать кий Джимми. Он валяется на асфальте».
Я посмотрел на Джока: «Это ты пошутил сейчас, да?»
Он с несчастным видом покачал головой. «Но я его собрал, Джимми, все, что от него осталось, и положил сюда», – и он показал рукой на футляр на стойке бара.
Я открыл футляр. Словно наяву мне послышался смех Морин, и я сам расхохотался в ответ. Мой кий был разбит в щепки, но я чувствовал лишь восхищение тем, что у Морин хватило мужества взять штурмом райские врага, и ударить меня по самому больному месту. Ей следовало бы пойти в спецназ.
Я заказал еще водки и поднял стакан: «За Морин, да будет она благословенна». Джок и Ленни ошарашено смотрели на меня во все глаза.
«Ты, это, не злишься, Джимми?» – спросил Джок.
«Нет, друг, ты же не виноват. Морин нас всех сделала. Сравняла счет. Умничка. За нее!»
После пары рюмок до меня дошло, что мне еще играть, а у меня не осталось ни кия, ни денег после скачек, чтобы купить новый. «Постой-ка, – сказал я.- Надо что-то придумать. Мне нужен новый кий»
«Предлагаешь очистить пару игровых автоматов?» – спросил Ленни, шутя только наполовину.
Мы уже выпили к тому времени, и идея показалась нам весьма разумной. Мы побрели к ближайшему подходящему пабу, где игровой автомат исправно проглатывал около шестидесяти фунтов за день – достаточную сумму, чтобы купить нормальный кий. Мне понадобилось около шести недель, чтобы привыкнуть к нему, намного меньше, чем обычно требуется другим игрокам. У многих снукеристов уходят месяцы, если не годы, чтобы приспособиться к новому кию.
Когда я пошел к Морин, она захлопнула дверь перед моим носом и сказала, что между нами все кончено. Мне оставалось лишь делать карьеру в поездках по всех стране, которые каким-то непостижимым образом никогда не проходили без приключений.
*
Мой первый профессиональный матч проходил в Гойтре (Сток-он-Трент) против Петси Фагана. И я выиграл его 2-1. Обычно Пиви отвозил меня на матчи на своем невероятно быстром американском «Куге». Зачастую наш путь лежал на север, в рабочие клубы, где мне платили около 250 фунтов за вечер. Иногда Пиви надоедало весь вечер цедить полстакана лагера, пока я глушил водку, поэтому – особенно когда мы направлялись в Шотландию или Ньюкасл – я бронировал номер в гостинице. Но если играть в карты до пяти утра, смысла приходить в отель уже нет. Бросив мутный взгляд на очередной рассвет, ничем не отличимый от предыдущего, мы забирались в машину и ехали дальше. Я устраивался сзади с упаковкой лагера на случай, если, проснувшись, захочу пить, вытягивал ноги и начинал дремать. Наш «Король вечеринок» Пиви сражался со сном на водительском сиденье и что-то мрачно бормотал, кидая на меня яростные взгляды в зеркало. «Схлопнись и прекращай ныть», – шутил я в ответ на его досаду. Потом, уже купив лимузин, я стал поднимать стекло между водительским и пассажирским сидениями, чтобы не слышать бормотание Пиви, пока я висел на мобильном. И это почему-то бесило его еще больше.
По его словам, когда я решал попутешествовать самолетом, это тоже не облегчало ему жизнь. Как-то я попросил его отвезти меня в Хитроу, к Терминалу 1. Рейс был ранним, поэтому я не ложился, зная, что смогу урвать пару часов сна в самолете. Когда Пиви подкатил ко входу к терминал, я вышел с сумкой и наклонился к окну: «Бросай машину здесь, пошли со мной, позавтракаем».
«Не могу, Джимми. Я остановился на двойной желтой, – указал мне Пиви на неоспоримый факт. – Мне вообще надо сейчас в Кристал Пэлас, там меня ждет пташка, которая хочет купить мою тачку».
«Да ладно, за полчаса ничего не случится, давай, пошли, – возразил я. – Все полисмены еще спят».
Конечно же, когда Пиви вернулся через час или около того, машину уже оттащили на штрафстоянку. Он вывернул все свои карманы, но насобирал лишь три фунта. В Кристал Пэлас он поехал на поезде, где занял деньги под честное слово у девушки, которая покупала его машину, взял такси до Хитроу за 45 фунтов, заплатил штраф 120 фунтов – и это все с тех 250, которые он должен был получить. Завтрак в Терминале 1 стоил 168 фунтов. С такой едой не торопятся, правда, Пиви?
*
Одно из мест, куда я прятался, когда не хотел ехать домой, была квартира в Воксхолле, принадлежавшая таксисту Майклу Конетту. Мик спал днем и бодрствовал ночью, поэтому складывалось ощущение, будто у него собирается половина ночных гуляк Лондона. Его квартира выходила на Ковент-Гарденский рынок, жизнь которого кипела с трех утра, поэтому под окнами у него всегда стоял шум. Если сейчас попросить Мика вспомнить те дни, он не сможет этого сделать – его жизнь в то время представляла собой одну длинную вечеринку с нескончаемым потоком гостей. Каждый раз, когда я устраивался там на каком-нибудь диване, я всегда думал, как мне не хватает Морин, но я не собирался говорить ей об этом. Если подумать, это было довольно глупо. Почти так же глупо, как потратить 168 фунтов на завтрак.
*
Я помирился с Морин после инцидента с кием, дал слово, что буду чаще звонить и постараюсь чаще быть рядом. «Я понимаю, что ты должен работать, – сказала Морин. – Но мне не нужны заочные отношения».
Как-то я позвонил ей, выполняя обещание не пропадать, и Морин спросила: «Джимми, ты где?».
«На скачках»
«Тогда тебе лучше вернуться домой, – сказала Морин, – потому что я рожу, как только закончится серия «Даллас»»
«Очень смешно», – буркнул я.
«Я не шучу, Джимми», – отрезала Морин. И она знала о чем говорила, потому что как только пошли титры на заставке с Дж.Р.(2) и Ко, она позвонил своей подруге Шерон и они поехали в больницу. Бросив все, я помчался туда же. Я начал ломиться в двери, требуя, чтобы меня пропустили, но Лорен уже родилась, и мне было стыдно за свое опоздание. Я пообещал Морин и моей новорожденной доченьке солнцу, луну и звезды и твердо собирался сдержать обещание. Я поклялся, что стану чудесным отцом и всегда буду рядом. Я назвал Морин чудесной, дав слово исполнять все ее желания.
«Да, да, да, – сказал Морин, которая все это уже слышала, – Я знаю, что ты будешь стараться, Джимми». Она была намного мудрее меня. Она понимала, что я хотел, как лучше, но она понимала и то, что я практически не знал жизни нормального подростка, и мне нужно было время, чтобы вырасти, чтобы полетать перед тем, как вернуться назад на землю. Я не был готов остепениться. Она принимала это. А вот людей, которых я называл своими приятелями, а она прихлебателями, она не принимала. Как и того, что она никогда не знала, где я.
«Но они мои приятели! – протестовал я – мои друзья!»
«Некоторые из них да, Джимми, – отвечала Морин. – Ты должен научиться отличать их от остальных».
Я поцеловал ее и мою маленькую девочку, радуясь, что мы достигли нового взаимопонимания. Я чувствовал, что в моей жизни наступает новый период. И, честно говоря, это приводило меня в полнейший шок. Рядом с Морин лежал настоящий живой младенец, в появлении которого на свет я принял непосредственное участие, но ощущение нереальности происходящего было таким сильным, что мне требовалось подумать. Очень хорошо подумать. Как всегда, одно цеплялось за другое, и пять дней спустя до меня дошло, что это не лучший способ начать отношения с чистого листа, и что Морин, возможно, уже злится. В три утра я бросился в больницу. Я рассказал им настолько дикую небылицу, что вернулся с одного края земли, а теперь уезжал на другой – на Киев Классик или Конго Инвитейшнл – что они пустили меня.
Я кинулся к Морин, разбудил ее и начал молить о прощении. Думаю, она так толком и не проснулась, потому что свое прощение я получил. Я хотел увидеть свою девочку, но она мне не позволила. «Она спит, я сплю, и все остальные детки тоже спят. Ты тоже иди поспи, Джимми, выглядишь ужасно. Меня выписывают сегодня, и я хочу, чтобы ты забрал меня и ребенка и отвез домой. Сегодня, Джимми, ты понял?»
Я на цыпочках пошел из комнаты. «Скажи Лорен, что я люблю ее» – прошептал я в темноту и на следующем шаге врезался в стену.
(1) Вражда Хаттфилдов и Маккоев (1878—1891 г.г.) — противостояние двух американских семей, проживавших на границах штатов Западная Виргиния и Кентукки. Вражда вошла в американский фольклор и стала нарицательным обозначением любой серьёзных вражды каких-либо двух групп.
(2) Инициалы главного героя сериала «Даллас» Дж.Р. Юинга.