Пивная подставка и Библия.
Посмотри, что у меня есть, сын! Я протер глаза. Когда я медленно подошел и попытался сосредоточиться в темноте, я увидел, что мой отец стоит у моей кровати, весело ухмыляясь . Я видел, что он держит что-то в руке, но я не мог понять что . Это было ранним утром, в конце 1960-х. В то время мне было около двенадцати, на следующий день мне надо было в школу. Я крепко спал в постели у нас в аббатстве Вуд, на юго-востоке Лондона, когда меня разбудил гордый и немного пьяный отец. В тот момент я не совсем понял, зачем.Он только что вернулся с ночи в клубе «Зеленый рабочий Ли», и было что-то, что просто не могло подождать. Это был подарок для меня. Но все, что я мог видеть, – это использованную пивную подставку для пива Ватни. Вскоре я узнал причину его улыбки. Это был не старый стакан для пива. Именно он, никакой другой – сзади с автографом Фреда Дэвиса ! Фред был восьмикратным чемпионом мира по снукеру. Фактически, между 1957 и 1964 годами никто не выигрывал чемпионат мира – его просто не было. В это время было немного турниров, поэтому лучшие игроки зарабатывали большую часть своих денег на выставках в социальных клубах. Для профессиональных игроков в снукер было принято посещать эти клубы и играть в выставочных матчах против местных жителей. Это было частью культуры игры. Пивоварни спонсировали некоторые из этих вечеров, продавалось дешевое пиво, и все были счастливы. Летом игроки выступали в различных лагерях отдыха, что тоже стало для них популярным и прибыльным . Именно с Фредом мне было суждено сыграть свой первый телематч – на Пот-Блэке много лет спустя, когда он был еще хорош в его шестьдесят. Но был и его старший брат – Джо Дэвис, который был настоящим героем моего отца. Это был человек, который организовал первый в истории чемпионат мира еще в 1927 году. Джо каждый год завоевывал титул чемпиона мира, он играл в нем с 1927 по 1940 год, и вновь в 1946 году (когда турнир возобновился после окончания Второй мировой войны). Потом он покинул этот турнир. Он остается единственным профессионалом, которого никогда не побеждали в этом турнире, – рекорд, который вряд -ли когда-либо будет повторен. Он также написал книгу под названием «Как играть в снукер». Она стала библией отца.Он знал эту книгу с первой и до последней страницы – как и я ! Моя жизнь в снукере началась благодаря огромной привязанности отца к игре. Это не было необычным- отцы и других игроков приводили их в спорт . Мой отец признавался , что он далеко не лучший игрок.
Его высший брейк – 58. Брейк 58 – намного больше, чем у большинства людей в этой игре. По сравнению с теми, кто находится на верхних ступенях игры, игрок с брейком 58 делает так : стучит шариками! Это может быть два брейка по 29, объединенных флюком! Обычно это означает, что мозг мало работает над позиционной стороной игры. Для подавляющего большинства игроков в клубе положить шар в лузу было довольно сложно без умения управлять бильярдным шаром в позиции, позволяющей продолжать брейк. Я благодарен ему – это значило , что я смог работать на протяжении последних 40 лет. В бесчисленных случаях я пытался заставить отца больше думать о позиционной стороне своей игры, но оставаясь сам с собой, он конечно , возвращался к готовому «Забить шарик, пройтись вокруг стола и увидеть – есть- ли еще один шарик для сыгравания”. Мне хотелось увидеть то, что видел он – так же, как я хотел бы увидеть игру сквозь глаза Ронни О’Салливана,заглянув в настоящего гения за работой.
Меня регулярно спрашивают, что делает чемпионом. Это практика, способности, техника, концентрация? Какой процент закладывается природой, а какой тренировками? Я думаю, что все способности – от дартса и до кулинарии , до коньков – сводится к таланту от природы и исключительной сноровке на выбранном пути. Если этот путь ведет к тому, что вы станете великим в сфере, важной для других, – значит у вас уже есть готовый навык, профессия и, в конечном счете – трофей чемпионата мира на каминной полке. Для меня было важно,что мой отец любил снукер, и он любил изучать его еще больше. Последнее стало абсолютно жизненно важным в моей истории успеха. Мой отец родился в 1926 году. В возрасте четырнадцати лет без родителей (его мать умерла молодой, а отец воевал во Второй мировой войне), он решил присоединиться к торговому флоту. Он не выходил в море до 1947 года, когда ему исполнился уже двадцать один год. Впоследствии он 35 лет работал в London Transport.
Квалифицированный водитель автобуса с лицензией на пассажирское транспортное средство, – он мог ездить на чем угодно, и позже он научил ездить меня. Я помню его любимое высказывание: «Вы не используете свой тормоз в качестве двигателя, поэтому не используйте ваш двигатель в качестве тормоза». Первое время он возился с мотоциклами , при необходимости и механиком. Два рабочих мужских клуба – Ли Грин и Пламстед-Коммон – стали его жизнью вне работы и моей матери. Это были рабочие мужские клубы, которые реально возбуждали его страсть к игре. Я считаю, что для людей рабочего класса было не так уж много дел в плане социальной жизни после Второй мировой войны. Мой отец не был горьким пьяницей, еще он не слишком интересовался пабами – но ему нравилось проводить час или два в рабочем мужском клубе. Это были некоммерческие заведения, которые служили дешевому пиву, и к 1950-м годам им было приписано иметь стол для снукера и дартс. Время от времени там появлялись и лучшие артисты. Я помню, как комедиан Джим Дэвидсон занял место в нашем клубе вскоре после того, как он выиграл New Faces в 1970-х годах. Первой игрой моего отца был дартс. Он был достойным игроком в клубе, но, как и пятикратный чемпион мира по Дартсу Эрик Бристоу, он перенес приступ “дартита” – он не мог бросить дротик, – и после неудачных попыток бросать левой, он решил заняться снукером. Вскоре он влюбился в игру. В Ли Грин – первом клубе , который часто посещал мой отец – было два стола для снукера. Игра проводилась там каждую ночь недели с проведением в лиге матча недели . Это было очень привлекательно, и если вы были достаточно хороши, чтобы создать команду – а мой отец был достаточно хорош – вы становились небольшой знаменитостью в клубе. В ночь на понедельник была ночная игра с участием трех команд в различных дисциплинах – от дартса до домино и от снукера до кегли, которые игрались против команд из других клубов. Тот, кто в конце выигрывал все ключевые моменты , был героем на всю ночь , это обещало больше пива, что гарантировало тяжелое похмелье во вторник утром.
Мое первое воспоминание о снукере происходит от Ли Грин – Рабочего мужского клуба. Где-же еще это могло произойти? Это было воскресенье ,обеденное время, и там было много семей . Как обычно в этот день недели. В это время к женщинам была «терпимость» в клубе (но им не разрешалось играть на столах для снукера!). В момент, когда это превращалось в лотерею “ходячих кусов мяса”, женщины обычно уводили детей домой и в ожидании выигрыша ждали спотыкающихся в дверях опьяненных кормильцев. Я был всего лишь маленьким мальчиком, ростом два фута девять дюймов. Это – важный момент, потому что, когда я вставал, я был на полдюйма ниже высоты стола снукера. В тот день я был на скамейке, наблюдая, как мой отец играет в парной. Я увидел, как черный шар катится ко мне. Внезапно я спрыгнул со скамейки, встал на цыпочки и потянулся к борту , чтобы схватить шар. Я все еще слышу крики «Нет!» Довольно живо. Очевидно, меня тянуло к шарам – даже в очень юном возрасте. Мое собственное снукерное образование началось в возрасте восьми лет. Я попросил Деда Мороза о моем собственном столе для снукера. Я получил одобренную Джо Дэвисом версию стола размером в четверть обычного.. Когда он появился на Рождество 1965 года, Санта пережил кошмар! Его эльфы забыли положить с собой все шары! Вы можете себе это представить? Почему Санта был так жесток, чтобы сделать это со мной? Может, стол был дешевле без шаров? Я не знаю. Во всяком случае, не волнуйтесь – шары должным образом прибыли на почту через неделю. Между тем мне приходилось обходить мой кухонный стол, на котором лежал мой снукерный столик, и играть воображаемые фреймы. Как ни странно, я позже прочитал, что отец Джо дал ему в начале только один шар , чтобы он играл сам с собой. Идея заключалась в следующем. Как только он научится правильно бить по битку, он может переходить к следующему этапу. Возможно, Джо требовал, чтобы шары для таких столиков отправлялись через неделю, чтобы привить ту же дисциплину ученикам по всей стране. Я не мог знать, что в будущем, в один прекрасный день, мое собственное имя будет украшать столы, с которыми тысячи детей в 1980-ых просыпались к Рождеству! Как и большинство рождественских подарков, эти шесть-три-три , одобренные Джо Дэвисом, были моей прихотью. В возрасте от восьми до одиннадцати или двенадцати, моим видом спорта был футбол, а не снукер.
Мне нравилось играть в футбол и я регулярно посещал Чарльтон Атлетика в Долине, который в те дни был самым большим стадионом во всей Футбольной лиге , вместимостью 66 000 человек. Это была эпоха Майка Бэйли, Билли Бондса, Майка Кеннинга и Кейта Пикока – все они были моими героями. Я был на игре, где Кейт стал первым игроком , вышедшим на замену, это произошло в футбольной лиге в 1965 году. Мне все еще кажется удивительным и разочаровывающим то, что в спорте под эгидой Комитета, некоторые аспекты, смысл идей могут рассматриваться так много времени.. До сих пор не было никаких замен. Англия выиграла Кубок мира в следующем , 1966 году. Как смешно .. Аналогично, в снукере наши собственные контрольные комитеты по вопросам правил тратили много времени, чтобы решить проблему фола и промаха. Вернемся к Кейту. Позже он тренировал меня в средней школе Александра Маклеод в аббатстве Вуд, он регулярно появлялся, чтобы посмотреть, как играют школьные команды в субботу утром. Потом он играл во второй половине дня за Чарльтон. В те времена была другая эпоха. Кстати,именно Кейт подарил мне первый случай , когда несколько лет спустя, я выиграл местный турнир по снукеру. Он был всесторонним джентльменом. Как порядочный правый вингер, я был выбран играть в школах Вулвича и округа, когда мне было десять, но я сильно заболел гриппом за день до матча, – так был упущен мой шанс произвести хорошее впечатление . Оглядываясь назад, вероятно, это был “лучший” приступ гриппа, которым я когда-либо болел! Это стало началом конца моих футбольных дней. Я могу посчитать на пальцах одной руки, сколько раз я заражался во время снукерного турнира – к счастью, этого никогда не случалось на чемпионате мира – и я действительно задаюсь вопросом, – способен ли организм сопротивляться инфекции , когда ему нужно быть готовым.
Как и сегодня, «Матч дня» была обязательной еженедельной спортивной программой в телевизионном расписании. Это началось в 1964 году. Но только в 1969 году снукер получил свой обычный слот на маленьком экране. Это произошло, когда BBC запустила Pot Black, дабы продемонстрировать свою новую цветную игрушку в конце Swinging Sixxties. Самое забавное, что в большинстве стран все еще были черно-белые телевизоры. Итак, уберите со стола черный и белый шар.
Поклонники снукера должны были различать оставшиеся шары как 20 оттенков серого. Кроме того, нам приходилось полагаться и на хорошую память, чтобы припомнить, где скрыты определенные шары : – зеленый, коричневый, синий и красный были темно-серыми на нашем телевизоре, и даже желтый и розовый могли ввести в заблуждение относительно друг друга. Именно на этом фоне Тед Лоу сказал свою знаменитую цитату: «Для тех из вас, кто смотрит в черно-белом, розовый- за зеленым». “Шепот” Тед получил свое знаменитое прозвище после того, как прокомментировал для кинохроники игру в снукер в Лестере в Квадратном зале, в центре Лондона, в то время он был там менеджером.Съемочная группа попросила его разьяснить игру, и он прокомментировал матч из заднего ряда, поэтому ему нужно было громко говорить . Стиль остался с ним. Тед был тем человеком, который представлял игроков в Pot Black. Он также работал над программой как комментатор.
Он никогда не был профессиональным игроком ,что неслыханно для тех дней для комментатора бильярда, но он отлично справлялся с постановкой зрелища и изображением для фанатов, особенно для тех, кто проникся к игре в эпоху бума, но еще не полностью понимал ее. Пот Блэк был круговым турниром , с двумя группами по четыре человека, затем по системе нокаута первые два из каждой группы выходили в полуфинал. Каждый матч был из одного фрейма, дабы аккуратно вписаться в полчаса в недавно представленном расписании BBC 2. В наши дни Ронни О’Салливан и Джадд Трамп могли бы уложиться в best of 3! Турнир был организован комментатором ледовой арены Аланом Уиксом, на котором , конечно-же , была галстук-бабочка. Программа была ночной, успешной для всех участников. Если вам посчастливилось иметь цветные телевизоры, стол прекрасно вписывался в телевизионный экран, и все разноцветные шары действительно “продавали ” новую технологию . Видимо, долгосрочные перспективы шоу были не очень высокими, но он быстро превзошел все ожидания с впечатляющими показателями. Продажи цветных телевизоров тоже увеличились, хотя какой процент продаж был до популярности снукера все еще открыт для дискуссии. Что также стало популярным, – ремейк музыкальной темы, который до сих пор играет в театре Crucible и других снукерных залах. Эта мелодия называется «Черно-белый раг». Она была придумана в начале 1900-х годов Джорджем Ботсфордом, а используемая версия была записана покойным тринидадским пианистом Винифредом Атуэллом в 1952 году. Pot Black был снят на Рождество в течение нескольких дней на студиях BBC в Бирмингеме . Снукер во многом обязан Pot Black. Это был реальный прорыв для современной игры.
Телезрители еще увидели галстуки и жилеты. Кинем взгляд на 1920-е года. В то время единственными людьми, владевшими бильярдными столами, были землевладельцы. После обеда, в то время как дворецкие убирались, а дамы уходили на покой, мужчины уходили в бильярдную. Интересно, отбирал ли дворецкий шары для своего хозяина.. Если это так, возможно, у него еще были белые перчатки для протирки столового серебра? Опять таки, возможно это просто совпадение. Вечерний дресс-код на Pot Black тоже работал на телевидение. Я уверен, что это помогло создать аудиторию для этой программы. Это придало игре некоторую респектабельность после того, как черный период снукерных залов был связан с ярлыком “растраченной юности”. Это выражение всегда вызывало у меня улыбку . Я ненавижу коннотацию. Но ирония в том,что ношение ярлыка растраченной юности внезапно стало респектабельным,как только в дело вступили деньги, и в итоге последними смеялись снукеристы. Для широкой публики форма выбора придавала игре элегантность и уважение. Хотя игрокам явно было неудобно, мы привыкли к одежде. Шоу сделало известных игроков знаменитыми. Тот, кто выиграл Pot Black, в глазах публики считался чемпионом мира , потому что именно это турнир получил освещение на телевидении, а не чемпионат мира. Например, для человека с улицы Эдди Чарлтон, чемпион Pot Black, был Эдди Чарлтоном, чемпионом мира, хотя он никогда не был чемпионом мира. Такие игроки, как покойный Грэхем Майлз, который выиграл Pot Black в 1974 и 1975 годах, и Деннис Тейлор, занявший второе место в 1975 и 1976 годах, получили существенные прибавки к их заработкам, появившись на турнире. Также было значительное увеличение количества заказов на выставки.Учитывая что это был всего один фрейм, на самом деле это была справедливая сумма для тех, кто в нем участвовал. В те времена телевидение было семейным делом. В немногих домах было больше одного телевизора, поэтому само собой разумеется, – независимо от того, что смотрели моя мать и отец, это смотрел и я. Было только одно, что собирало всех у нашего телевизора вместе с моим отцом, – это был Пот Блэк, который привнес снукер в мою жизнь. Он вышел в эфир, когда мне было почти двенадцать – впечатлительный возраст – и с самого начала он стал обязательной программой в нашем доме, давая моему отцу еженедельный снукер.
Мой первый ощутимый опыт игры на полноразмерном столе появился пару лет спустя, летом 1971 года, в семейной поездке в лагерь Маддисон неподалеку от деревни Сент-Мэри-Бей, в Кенте. Там был снукерный зал – с видом на Ромни, Гите и Дымчерчскую миниатюру – и детям там разрешалось играть. К четырнадцати годам мне не разрешалось работать в мужских клубах или клубах снукера. Если я ходил в клуб с отцом, мне , разумеется, не разрешалось играть на столах. Я был несовершеннолетним, простым юношей. Маме не дали большого отпуска в Ромни-Сандах. Она была чем-то вроде снукерной вдовы ,потому что мой отец и я день и ночь играли на этом полноразмерном столе. Хотя я должен упомянуть, что моя тетя и дядя были там с нами, и не было такого, что мама каждый день была брошеной на «Осел-Дерби» ! Однако, в течение двух недель, мы были вдвоем в этом снукерном зале. Я любил каждую минуту. Теперь я был привязан к игре. Оглядываясь назад, мой отец был в своей стихии. Что может быть лучше, чем его сын, внезапно проявивший интерес к игре, которая всегда была такой большой частью его жизни? Он поощрял меня каждый день, он каждый день тренировал меня. Полноразмерный стол в праздничном лагере освещал мой энтузиазм в отношении снукера. Я начал принимать волнение, которое могла предложить игра. Итак, на этой полосе юго-восточного побережья Англии, когда Марк Болан и Т Рекс были на первом месте с «Get It On», я сначала начал изучать технику игры, которую так сильно любил мой отец . Он участвовал в соревновании по снукеру на первой недели нашего праздника, и выиграл! Его приз был фляжка Thermos. Дело не в том, что мне особенно нравились фляги Thermos, но этого было достаточно, чтобы понять, что и я хочу поучаствовать в соревновании на следующей неделе. Моим первым соперником был старик, который, как мог, восхищался мной. Он сыграл в надежный снукер и уничтожил меня, беззастенчиво сокрушив надежды четырнадцатилетнего ребенка на его праздник. Я все еще помню, как он бормотал слова «Снукер – вот имя игры», обходя вокруг стола, чтобы снова поставить снукер за желтый. Похоже, что поражение повлияло на меня больше, чем следовало. Большинство других мальчиков моего возраста, скорее всего, ушли бы, чтобы узнать время сумасшедших соревнований по гольфу или настольному теннису. Но я был опустошен. Я вышел из снукерного зала со слезами на глазах. Мне пришлось уйти в одиночестве, чтобы немного поплакать. Я не хотел, чтобы видели мои слезы , особенно отец. Уже было очевидно, что я ненавидел проигрыш. Я не уверен, знал ли мой отец о том, как я расстроился, но, несмотря на это, он поставил перед собой задачу разгромить старика в финале. Он сделал это, и мы закончили праздник со второй флягой Thermos! Мы отметили его победу горячим чаем и мороженым в той же фляжке Тhermos.
Очень умные эти фляжки Thermos! Я был по-хорошему, по-настоящему ущимлен ошибками в снукере. Как только мы вернулись домой к аббатству Вуд, я поглотил книгу Джо Дэвиса. В абсолютном восторге мой отец спросил комитет «Зеленый рабочий», – позволят ли они мне сыграть на полноразмерном столе. Смилостившись, они согласились, хотя это было только потому, что мой отец был членом команды. Не обманывайтесь, уровень был не слишком высок : мой отец тогда сказал мне, что ты можешь попасть в команду, если сможешь сделать брейк в 20! Я был еще слишком молод, чтобы стать членом, но теперь мне была предоставлена особая уступка. Из-за того, что я был несовершеннолетним, я провел там много разочаровывающих выходных, а мой отец наблюдал за взрослыми мужчинами, катающими шарики на столе в надежде, что они упадут в лузу. В мгновение ока они восхитились мной, когда я сделал брейк 24! Ведь здесь был молодой человек, который не только мог послать шар в лузу, но и ,как оказалось, пытался поставить бильярдный шар где-то рядом с следующим желаемым шаром. Когда я побил некоторых из старших членов клуба, используя этот необычный способ игры, было слышно, как они, бормоча в свое пиво, говорили что «это был явно не крикет». Когда я улучшил свой личный брейк до 33 , мой отец решил, что я заслуживаю своего собственного кия, лучше тех , которые использовались в клубах. Мы отправились в Лондон в субботу днем в Bennett и Stevens, и мои родители заплатили большую сумму в 15 фунтов стерлингов за кий. Для истории- это был Power Glide. К сожалению, это было катастрофическое приобретение . Я не мог ударить прямо по шару . Хотя кий изначально намного превосходил те, что я использовал в клубе, и я ожидал, что с ним будет играть намного лучше . Но ожидание может быть странным зверем и оказывать чрезмерное давление на людей. Я был очень расстроен. Второй раз снукер вызвал у меня слезы!
Снукерный стол Джо Дэвиса все время был на кухне, хотя я мог играть только с одного конца. Моя мать часто жаловалась мне, что она не могла добраться до плиты и шкафов, но я был в моем собственном маленьком мире, и похоже, не заботился ни о ком, ни о чем другом. Между тем, мой отец руководил моим техническим развитием и продолжал следить за тем, чтобы я делал все согласно книге Джо. Он всегда настаивал на том, чтобы я правильно прочитал и копировал методы, которые мне советовали. Я внимательно слушал каждое слово, которое говорил мне отец. Одним из способов добиться, чтобы я не двигал головой во время удара, заключался в том, что он стоял рядом со мной, и кончик его кия парил прямо над моей головой. Если я делал удар, и моя голова касалась его кия, – я проиграл. Мой отец всегда был уверен, что я изучил все основы, прежде чем я делал что-нибудь еще. Он был непреклонен . Я не должен был прививать какие-либо вредные привычки в моей игре. Мои действия руками и самодисциплина имели много общего с этим воспитанием. Я всегда помню, как он расстраивался из-за того, что не смог заставить свою заднюю руку полностью соответствовать своему кию. Казалось, лучшее, что он мог сделать, – это заставить ее двигаться параллельно кию.. Джо указал в своей книге- желательно прямолинейно. Мой отец не смог достичь этого дзен-подобного состояния, но я смог сделать это без видимых ошибок. Мы оба проводили часами на кухне, проверяя позиции рук друг друга. Один был удовлетворен, а другой был озадачен. Оглядываясь назад, время на это было потрачено впустую, как и на некоторые другие догмы из области моей практики, – но, что важно, это сосредоточило ум.
Было трудно все, но с каждым вызовом, который я принимал, я находил путь как справиться с задачей. Я все еще учился в школе, но снукер был уже моей жизнью. Я с любопытством наблюдал за новостями, когда молодой северный ирландец по имени Алекс Хиггинс, получивший прозвище «Ураган», выиграл чемпионат мира в прошлом году, в 1972 году. Моя первая память о Урагане на самом деле – телевизор , когда он побил Джона Спенсера . Позже я увидел, что он был опрошен в новостной программе и сыграл фрейм против ведущего. Это были захватывающие времена: игрок в снукер, делающий заголовки. Мое снукерное образование быстро переместилось из Клуба рабочих Ли Грина в Plumstead Common Working Men’s Club, который был намного ближе к дому, после того как комитет в бывшем истеблишменте сомнительно решил продать один из двух его столов, тем самым позволив превратить комнату для снукера в лаундж-зону для размещения растущего числа игроков в бинго. Другой стол был перенесен наверх. Мой отец был омрачен этим и немедленно ушел из команды. Я не думаю, что это сделало местную газету или клубный информационный бюллетень, но он был там годами, поэтому для него это было очень важно. Но, размышляя об этом, мы уже были на том этапе, с которого нам пришлось двигаться дальше. Уместно процитировать персонаж Роя Шайдера в Челюстях: «Тебе понадобится большая лодка». Хотя мой отец не был отличным игроком по современным стандартам, он , безусловно, был достаточно хорош в те дни, чтобы считаться одним из лучших игроков в местной лиге и, следовательно, представлять интересы других рабочих клубов. У него была возможность присоединиться к ряду команд в этом районе – что-то похожее на раннюю форму правления Босмана – и он отправился на Плумстед-Коммон, после того как они согласились позволить мне играть на свободных столах. Мне было пятнадцать, так что это был решающий фактор для моего отца, это было для меня отличным решением. В Plumstead Common было четыре стола и они намного превосходили те, к каким мы привыкли в Ли Грин. Это была гораздо большая лодка! Для снукера это была лучшая атмосфера, игра реально ворвалась в мою жизнь. Постепенно члены стали замечать меня, поскольку мой общий уровень улучшился, и они позволяли мне играть больше времени. Вы пишите свое имя на табличке, и получаете полчаса. Затем стол занимал следующий игрок. По мере того, как я совершенствовался, иерархия друзей-снукеристов встала на мою защиту против того,чтобы меня выгоняли со стола. По сути, я стал постоянным игроком на столе номер один, и , наверное, пакостником для случайного игрока в клубе, поскольку я доминировал весь вечер. Я обязан выразить всем своим друзьям огромную благодарность за то, что они понимали, что мне нужен стол. Я все еще должен много выпивки многим людям. Я был увлечен тренировками и мой отец продолжал быть рядом со мной на каждом шагу, предлагая технические консультации. Он стремился улучшить меня во всех отношениях, поскольку стало очевидно, что я любил тренировки, и это было жизненно важным для меня.
Я узнал о тактике и позиционной игре, насколько смог, но у меня реально не было хороших игроков, с которыми можно было бы посспаринговаться в клубе. Таким образом, это была техника, техника, техника – с книгой Джо Дэвиса и моим отцом в качестве направляющего света. Хотя я, возможно, намного быстрее совершенствовался бы среди лучших игроков, ситуация оказалась тайным благословением; – сначала я смог отточить «совершенную технику» и, следовательно, научился ходить, прежде чем я начал пытаться бежать.Оценив мой энтузиазм и приверженность, мой отец любезно заплатил- на этот раз 10 фунтов стерлингов в час – за пару сеансов с Джеком Карнемом, бильярдным игроком мирового класса, который в течение долгого времени также был известным голосом в освещении снукера на Би-би-си. Он также был одним из немногих профессионалов, которые в то время предлагали уроки коучинга. Джек был впечатлен моей техникой, но он заметил несколько недостатков в моей игре, которые не заметил мой отец. Он посоветовал мне играть в бильярд, чтобы улучшить общий навык на столе. Было ли это связано с моим профессиональным развитием… Я думаю, если вы будете хорошо разбираться в чем-то, вы будете обьективно хороши. Я наслаждался бильярдом, и это оказалось полезным, поскольку это игра, в которой контроль над битком необходим. Я созревал как игрок, и , когда моя игра теперь анализировалась более узко, я стал больше аналитиком и, возможно, больше перфекционистом. Впоследствии летом я проводил первую часть каждой индивидуальной тренировки во время школьных каникул . Я бил по обьектному шару вверх по столу, наблюдая, как он проходит через отметки наверх, прежде чем удариться о верхний борт, и наблюдал, как он проходит снова через отметки вниз .Это может показаться легким. Но это не так – это скучное, но важное упражнение.. Это постоянная тренировка мышц. Потом было очень захватывающе, когда я начинал сыгрывать все цветные с их отметок, прежде чем забить черный,сыгрывал черный и потом пытался сделать выход на желтый ,чтобы начать все сначала.. Я поставил себе цель посмотреть, сколько раз я смогу сделать это, не ошибаясь.. Когда я достиг цифры 13, я был уверен, что освоил это упражнение и ушел от однообразия, перейдя к другим сложным упражнениям. Никакие из них не были для меня однообразными , но я уверен, что другие выполняли их, стиснув зубы. На протяжении многих лет мы с отцом выстраивали удивительную связь. Мне не нравилось, когда мне говорили, что делать, но я все равно делал. Да, у каждого из нас было по несколько аргументов, и я полагаю, что это было неизбежно. После хорошего ночного сна я часто признавал, что он был прав. Я думаю, что есть два аспекта: первый – тренер, который думает, что игрок должен делать, а другой – тренер, который предопределяет, что сделает игрок, и замечает все изменения с течением времени. Последнее было бесспорным и незаменимым для меня, потому что я не мог видеть себя со стороны. Первый аспект был открыт для обсуждения и споров. Обычно у нас с отцом были отменные дискуссии, основанные на субъективных вещах. Безсусловно, я не мог черезчур много спорить о том, что я делал в реальности, хотя, думаю, я пытался ..делать это несколько раз … Искусство быть хорошим тренером – авторитетно передать мысль, что вы хотите от вашего ученика.. Искусство быть хорошим учеником – это правильно пустить в дело эту информацию и воплотить эту мысль в жизнь.
Обычно мы находили верный путь раньше, нежели позже. Поэтому я редко пребывал в длительной потере формы, а позже, на прочной основе, я заметил , что смог улучшить игру на хорошей скорости. Возможно, некоторые из более природно- одаренных игроков, которые не обладали лучшими способами и приемами, не столь удачно нашли свой собственный график прогресса. Возможно, они никогда не стали профессионалами, хотя своим друзьям они казались такими же способными, как Стив Дэвис или Джимми Уайт. Вопрос о врожденном таланте , тяжелой работе и самоотверженности часто понимается неправильно . Разница не слишком велика. Некоторые игроки, легкие для глаза – Джимми Уайт, Ронни О’Салливан, например, считаются одаренными от природы. Других- меня, Марка Селби, к примеру – часто ранжируют по-другому. Все сводится к восприятию разных стилей игры. Например, игрок, который читает игру относительно легко, будет играть более мягко. Возможно, он даже может выйти на игру и без предварительного плана. Между тем, менее талантливый игрок принимает решение,что ему нужно больше плана в своей игре, и, возможно, с годами он станет способен следовать этому пути. Скорость игрока также может влиять на то, как непрофессионал воспринимает присущий ему талант: быстрый – значит врожденно-талантливый, медленный- значит трудяга.Некоторые медленные игроки, такие как невероятно талантливый Питер Эбдон, к примеру, могут играть быстрее и с большим врожденным дарованием, если захотят, но предпочитают играть контролируя ситуацию. Секрет – в двух словах – это баланс вашего собственного ума и вашей собственной личности. Поменяйте любую составляющую, и вы не сможете развить ваши истинные способности. Если все правильно, то чемпионат мира на шаг ближе. Мой отец всегда был одержим моей техникой, и это стало основой моей естественной игры. Книга Джо оставалась такой же важной, как и прежде. Мы брали ее в клуб и использовали в качестве справочника, когда тренировались. Самая большая проблема, которая у нас была, заключалась в истолковании рассказа Джо, мы пытались понять, что на самом деле он имел в виду. Книга была довольно неоднозначной и вводила в заблуждение в части используемой терминологии. Таким образом, хотя это была наша библия, особенно было непонятно, как игрок должен производить удар по шару.. Вероятно, это было абсолютно понятно для Джо, но не для нас. В книге нет диаграмм, только несколько фотографий. В результате мы потратили годы, споря о том, что на самом деле имел ввиду мастер. «Вот что он там говорит», – часто говорил мне отец в клубе. Но мой отец непрофессионал; он игрок с брейком 58 .
Иногда, когда я атаковал шар не четким ударом – отец мог сказать мне, что я «пихаю шар». Я был не уверен, к чему он клонит. «Что ты имеешь в виду?» – спрашивал я. Ты просто не откорректировал его, – отвечал он. «Что ты имеешь в виду?» «Это просто не правильно». И так далее, примерно полчаса, пока я не спросил: « А если я отведу кий немного назад, а затем ударю сильнее, чтобы добиться нужного ритма?- и показал ему на столе. «Да, вот и все!» Мой отец не был идеальным тренером, но мы нашли метод совместной работы. Он стоял передо мной и смотрел. Он стал моим надзирателем. В какой-то степени я тренировал сам себя, мой отец стал моим отражением, потому что у меня не было камеры! По сути, мне пришлось выработать мысленный образ того, что хотел мой отец на основе книги Джо Дэвиса. Мне была нужна его уверенность каждый раз, когда я делал что-то правильно, и мне нужно было делиться с ним каждый раз, когда я делал что-то неправильно. Я не хотел прививать плохие привычки. Мы учились вместе: я как игрок, а он как тренер. «Твоя рука, которая позади, не должна быть инертной при прямом ударе, – говорил он мне. «Правильно?» – спросил я. «Еще немного», – сказал он. «Да, это правильно». Затем в оставшееся время сессии, он будет стоять надо мной и ждать, чтобы одарить словом «Да», прежде чем я играл; это немного похоже на голкипера Ника Фалдо, – Фанни Санессона, на каком-то этапе в 1990-х годах. Вместе с отцом мы делили и спокойствие души, находя причину и результат. Он мог видеть результат, мне приходилось находить причину.. Мы работали над поиском решения практически механическим способом – повторяя его снова и снова, как только мы его находили. Вскоре мы начали находить новые компромиссы. По мере этого я становился лучше … В течение трех лет все, что я делал- учеба. Я приложил все усилия, чтобы достичь совершенства, к которому стремились я и мой наставник . Технически мой отец был так же хорош, как и любой другой приличный клубный игрок, но то, что отделяет профессионалов от любителей, – это качество и последовательность ударов и образ в мозге, который подсказывает вам, куда будет следующий выход.
Сопровождающая навигация в голове (что очень важно для позиционной стороны игры) необходима. Но мой отец всегда знал, что нужно делать и как это делать. Он был блистательным в этом отношении. Лучшего человека рядом со мной чем мой отец, не могло быть. Преданность, которую мы оба вкладывали в снукер в то время, была необычайной. За эти годы ничего не поменялось. Мои школьные друзья жили в отличие от меня совсем другой жизнью. С этого момента я был в моем собственном маленьком мире снукера. У меня не было никаких сомнений в том, что это была моя игра. По мере моего совершенствования я начал задаваться вопросом, – насколько я реально хорош. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я хотел попробовать себя на национальных юношеских соревнованиях и подать заявку на юношеский чемпионат по снукеру и бильярду в возрасте до 19 лет. Первый этап состоялся в Эссексе, и я столкнулся с нужным игроком, с которым я до сих пор поддерживаю связь , по сей день – Полом Смитом. Его игра была ограничена из-за потери глаза вследствии несчатного случая из-за неисправности пневматического пистолета. У меня был шанс выиграть со счетом 2:1, но я промазал красный с длинным рестом, и это стоило мне матча. Пол выиграл 3: 2. Позже он победил меня и в бильярдном турнире! Вскоре после этого я оформил свой первый полусотенный брейк в Клубе рабочих Плумстеда. Что сделало его еще приятнее – то, что я сделал его против лучшего игрока клуба и настоящего энтузиаста снукера, Берта Стила, который был самым большим поклонником снукера в клубе. Берт хотел соревноваться, совершенствоваться и выходить на большие снукерные турниры , плечом к плечу со звездами. Он хотел играть ударами, которыми играют звезды, и сыгрывать великие удары под давлением, какие он видел у них.. Он любил игру, а потом , благодаря его страсти к игре, открыл два снукерных клуба. Берт был одним из лучших игроков во всей лиге. С ним я отпраздновал свое достижение , купив легкого пива с лаймом, и пакет чипсов с сыром и луком! Другим постоянным членом в клубе был Дик Шарплс, – добрый старик и единственный человек, который когда-либо делал сенчури в этом клубе. Он отказался от игры, потому что его зрение ухудшилось с возрастом, и теперь он занимался чисткой и глажкой столов и правкой кромок киев. Дик будет смотреть, как я играю в бильярд – это было немного похоже на то, как Йода будет смотреть на Люка Скайуокера в «Звездных войнах». Хотя его собственный уровень был далек от идеала, он показал мне проблески того, как играть в игру, и это многому научило меня. Игроки держали свои кии в клубе подвешенными в металлических футлярах . Дик знал, какой кий принадлежал какому из членов клуба. Когда кто-то умирал он «присваивал» их кии, поэтому у него была их коллекция. Время от времени он доставал кий – свое ценное владение , – чтобы продемонстрировать мне несколько ударов. Это был прекрасный кусок дерева. Однажды ночью мой отец неожиданно вернулся домой. Дик сказал ему, – он хочет, чтобы я, и никто другой, получил кий .Через месяц он умер. Оглядываясь назад, я думаю, он всегда хотел, чтобы этот кий был у меня. Для меня это стало особенным событием.. Это был Ye Olde Ash, сделанный Burroughes & Watts. Он не был вершиной среди производимых ими киев , но в иерархии он был выше, чем легендарный Чемпион Бурвата, на который некоторые из игроков пускали слюни десятилетия спустя.
Летом я изучал английскую литературу, математику, физику и французский, но снукер превалировал над моей учебой.Каждый понедельник по утрам мой учитель французского спрашивал меня, что я делал в выходные, – я всегда отвечал по-французски, что я играл в снукер все выходные! «J’ai joué au snooker», – был мой обычный ответ. Я решил остаться в школе и изучить уровни А в математике и физике. Я делал это без какой-либо реальной любви к предмету, но это значило, что я могу продолжать играть в снукер и это гораздо легче, чем выполнять работу, мешающей игре! Я устроился на выходные в мясной отдел в местном супермаркете, работая по десять часов в день по 28p в час, продолжая оплачивать учебу снукеру. После первой недели я понял, что у меня появилась проблема, которая сразила меня на всю оставшуюся жизнь. С пачкой зарплаты в руке я сделал первые шаги в грязном мире виниловой зависимости! Я купил « Золотое Сердце» Нила Янга , насколько я помню, это стоило 49p.Через год я думал, что произошел большой толчок.Осенью я устроился на работу в Makro Cash & Carry в Чарльтоне. Моя заработная плата составляла до 88p в час: я был на коне. . Через три месяца мне сообщили об увольнении. Я вошел в офис менеджера, думая, что это должно быть какая-то ошибка. «Ошибки нет», – сказал он мне. «Ты был всего лишь временным рабочим до Рождества». Я был опустошен. Годы спустя я вернулся в офис того же менеджера – в качестве чемпиона мира по снукеру ,из вежливости не отказавшись от бутербродов и чая. Я должен был что-то сказать. Я сказал-«В последний раз, когда я здесь был, я был уволен!» – сказал я в удивительно-стилистической манере . Менеджер выглядел озадаченным. Я объяснил, что произошло, он отправился проверять старые штатные реестры. Разумеется, он нашел, что я когда-то был простым уличным торговцем и дал мне топор! Я продолжал совершенствоваться за столом. После того, как довольно долго мой брейк держался на уровне 52, мой высший брейк неуклонно рос от шестидесяти до восьмидесяти. Я помню, как он остановился на 88, это казалось вечным!
Пока, однажды, я не сделал свой первый сенчури.Мне было шестнадцать,это произошло в игре против Джона”Мясника”.
Я все еще помню, как нервно забивал розовый , чтобы набрать 102 очка. Но после того, как я забил последний красный следующим ударом, биток попал в желтый и выхода не получилось. На столе было возможных 137! Несмотря на это, я был растерян от волнения: я не мог дождаться возвращения отца с работы, чтобы рассказать ему захватывающие новости. Я справедливо рассчитывал , что” ворота” для моих сотенных брейков теперь открыты. Моя «книга брейков», в которой я записывал брейки 50 +, заполнялась довольно хорошо. Но мне пришлось ждать восемь месяцев , прежде чем я сделал еще сенчури. Я обнаружил, что ожидание может блокировать естественные способности, если пытаться слишком усердно проявить себя. Весной 1975 года мы с отцом отправились в наш C-registration 1965 Mini Countryman на потрясающую 90-минутную поездку по лондонскому мосту и по Лондону,после мы отправились на M1 и до M6 в Нантич, в Чешир, на британские отборочные турниры по снукеру и бильярду в возрасте до 19 лет. «Я не влюблен» 10cc был номером один в чартах в то время. Итак, 10cc и Minis навсегда неразрывно связаны в моем мозгу. Я чувствовал что я неготов, когда я проиграл Питеру Бардсли. Младшим игроком, который заявился на соревнования по снукеру и бильярду, был Юджин Хьюз из Ирландии, будущий № 20 в мире. В следующем году в том же самом турнире я столкнулся с высоко оцененным молодым игроком Тони Мео , из клуба Рона Гросса . Это известный снукер-клуб в Неасдене, на северо-западе Лондона.
Это место было очагом лучших игроков в Лондоне в то время. Роджер Браун, Джефф Фаулдс и Уолли Уэст были участниками этого клуба, как и Пэтси Фаган, который недавно стал профессионалом.Они все были большими именами на местной сцене.Пэтси должен был добиться права играть против таких, как Алекс Хиггинс и К ° в матчах на большие деньги , они стали частью фольклера. Рон тоже был настоящим героем. Он был из старой школы,полупрофессионал – он трижды выигрывал английский любительский чемпионат, и было бы справедливо упомянуть, что его стиль игры был … осторожным. Немного похож на Терри Гриффитса на Валиуме! Рону не помог тот факт, что он родился с недоразвитой левой ногой и должен был носить старомодные металлические суппорты, которые сгибались в колене. Он мог запереть его и играть, это очень поддерживало его. Поэтому он эффективно играл двумя прямыми ногами. Его тело выработало естественный баланс для компенсации, а его пространственное осознание и баланс были превосходными. Рон был жизнью и душой этого места, он держался достойно, пока виски, наконец, не одолевало его в ночи. Довольно часто можно было видеть, как он падал назад на пол. Но его врожденное чувство баланса, хоть и ослабленное, было гироскопическим. Когда он падал, во время падения его тело все время оставалось совершенно ровным. Мы с Тони Мео играли друг с другом в Великий национальный день, и я помню, как мы прекратили играть, когда обьявили итоги скачек – Rag Trade опередил Red Rum в тот день, тем самым лишив его исторической третьей победы. Рамми пришлось ждать еще один год,чтобы оформить хет-трик. Также в клубе в тот день был тринадцатилетний парень- Джимми Уайт. Тогда у него была сломана нога и он играл фреймы с тростью! Все знали Джимми. Он был особенным, даже в этом возрасте. Оба- и Тони и Джимми приехали из Tooting, это на юге Лондона, и, конечно же, оба они стали великими именами в будущем снукера.Что было действительно незабываемым, – мы втроем стали частью нового проекта Rat Pack. Я обыграл Тони 3-1, и претендовал на финальные этапы английского юношеского Чемпионата по снукеру и бильярду в Лидсе.
Я был в числе фаворитов и дошел до полуфинала , где я проиграл Иану Уильямсону, 3: 1. Три часа спустя я обыграл этого же игрока в финале турнира, и выиграл свой первый национальный титул. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я получил право на участие в любительском чемпионате Англии по снукеру, где я проиграл 4-2 Брайану Трезиддеру, в Центре снукера Acton. Я чувствовал, что я лучше его, но мне все еще не хватало опыта в матчах. Нас судил рефери ,которому было далеко за 70, и он плохо видел.В одном из фреймов у меня был тачинг-болл на красном, который подразумевал легкий отыгрыш от шара в безопасносную зону. Мне пришлось указать на это, поскольку рефери этого не заметил. В конце концов он вынул из кармана пачку тонких как лист бумаги сигарет Ризла,вынул одну, сжал в руке – и вставил ее между двумя шарами, они разомкнулись. Он убрал сигарету, шары вновь сомкнулись. Таким образом он обьявил, что тачинг-бола нет. Я не спорил, размышляя ,что мне нужно было бы узнать мнение маркера. Однако маркер был даже старше его! Я был в команде Plumstead Common Working Men’s Club как в бильярде, так и в снукере. С этим не было проблем , как только мне исполнилось восемнадцать лет, потому что я был комфортно лучшим игроком в лиге и чем-то вроде секретного оружия для них. Все, о чем я мог думать в своей жизни, – игра в снукер. Цена света над столом составляла тогда всего 5 пенсов за полчаса ,поэтому это не стоило мне целого состояния. Социальные клубы не слишком резко меняли свои цены – этого было достаточно, чтобы содержать столы в хорошем состоянии, снукерные клубы взымали больше.
Однако стоимость игры всегда была относительно дешевой – даже в эпоху бума 1980-х годов. В определенной степени снукерные клубы не смогли поднять цены на достаточный уровень,чтобы стать большими и прибыльными в те года; в конечном итоге клубы медленно приходили в упадок из-за ограниченности средств для развития. Когда игра вступила в новую эру, аренда и ставки повысились, и роскошь снукерных клубов резко упала.. К сожалению, к концу столетия в результате этого многие клубы начали закрываться. На самом деле я не помню, чтобы когда-либо серьезно обсуждал свое будущее с родителями, но, когда я закончил учебу в школе, мама получила вакансию на канцелярскую должность в финансовый отдел! Еще она зашла в местный филиал Barclays Bank, чтобы узнать о вакансиях. Как и 99,9 процента детей, я совершенно не понимал,что хотел от жизни. Но я знал, что хочу играть в снукер. Я был одурманён игрой, я даже не думал, смогу ли я сделать в нем карьеру. Было очень мало профессиональных игроков- честно говоря, не помню, чтобы я задумывался над тем- буду ли я достаточно хорош, чтобы играть профессионально.Конечно-же, я не мечтал,что помешанный на футболе мальчик будет играть на стадионе Уэмбли. Я просто хотел играть в снукер. С другой стороны, отец хотел дать мне хороший шанс продолжить совершенствование. К настоящему времени на местном уровне я получил репутацию лучшего игрока в этом районе, и дальше мы начали выходить на любительский уровень. Однажды ночью, когда я уводил отца домой из рабочего клуба (идея заключалась в том, чтобы он смог контролировать меня, – я должен был научиться ездить и забирать его в одно и то же время!), Он поделился со мной радостными новостями : «Я говорил с мамой, Стив, – сказал он, разминая сигарету . «Мы решили оплатить тебе год игры в снукер . Поэтому тебе не нужно пособие, мы увидим,что из этого выйдет” . Я был в абсолютном восторге. Оглядываясь назад, я могу только представить, как моя мать восклицает -: «Что?» Я уверен, – это был нелегкий разговор для каждого из них на совете в нашей квартире. Это было не так- как -будто в конце радуги был горшок с золотом. Я до сих пор не знаю, на какой хрустальный шар смотрел мой отец, но оказалось, что он был чем-то вроде провидца! Это был лучший подарок, который я мог получить от них. Вы не выбираете своих родителей, и они не выбирают вас, но каждый из нас представляет собой смесь обоих из них. На первый взгляд, моя мать и отец – обычные люди из рабочего класса и идут обычными путям в своей жизни. Они сделали меня тем, кто я есть. Наша семья была уголком здравого смысла и высокого уровня интеллекта. Это обеспечило мне прочную основу. Я всем обязан своим родителям. Они дали мне шанс уйти от мышиной возни!! Я покинул школу на следующей неделе, и никогда не оглядывался назад..